Это было в Таиланде, в мою первую поездку в эту страну, о которой я тогда мало что знал, кроме того, что в переводе Таиланд означает Страна Улыбок, да что-то про секс-туризм. Название страны мне нравилось, а из информации про секс-туризм запомнилось только то, что таек не надо трогать выше пояса. Ну не надо - не будем, думал я про себя, выходя из Бангкокского аэропорта с чемоданом на колесиках и большой сумкой. В Таиланде меня никто не ждал. Все советы посетить какие-то там храмы или статуи в каких-то горах я уже успешно отмел и надеялся проваляться две недели на пляже, отвлекаясь только по серьезным обстоятельствам. Я остановился в бунгало, оборудованном всеми благами цивилизации, включая спутниковое телевидение и Мерседес, которым, похоже, до меня никто не пользовался. Решив бытовые проблемы, и захватив с собой ласты и какую-то мелочь, я удобно устроился на пляже на деревянном лежаке под зонтиком. Лежаки вокруг меня были никем не заняты, а дальше расположились живописные группы, часть из которых были явно иностранцы, а часть очень смахивала на братков. Были и какие-то девушки, но рядом с ними уже кто-то маячил. Впрочем, были и одинокие. Вокруг стояла спокойная, уверенная в себе жара, океан светился лазоревым светом, и зачем нужны были собачьи бега в большом городе, представлялось загадкой. По пляжу ходила местная торговка, разносившая фрукты на двух огромных блюдах, подвешенных на коромысле. Я лениво наблюдал за тем, как она приближается, почему-то сопровождаемая взрывами смеха. Наконец, она добралась до братков, и они ее остановили. "Ой, мороз, мороз, не морозь меня, Не морозь меня, моего конья" -Услышал я, не веря своим ушам. Братки от хохота валялись между лежаками. Это пела тайская торговка тоненьким голосом...

Шампанская

А что-то с чакрами...

1001tours.com/cgi-bin/sc_excurs/view.cgi?id=1002&cat_id=5&print=1

Эх...  *томно вздохнула *
Может и я туда когда-нибудь попаду girl_in_love  *мечтает!*
    ВК, я бы с удовольствием читала бы Ваши книги...   good

Это было в Румынии. Я проезжал ее раз за разом по пути из Союза в Болгарию, особенно не обращая внимания на то, что происходило по сторонам. Да там, собственно, ничего и не было. Бедная, чумазая страна, с не очень дружелюбным народом. Но эта сценка мне запомнилась. Наш поезд подъезжал к Бухаресту. Вагоны тихо перестукивали по изношенным рельсам, словно удивляясь собственной смелости. Метрах в тридцати от путей, на земле была насыпана куча щебенки, когда-то, наверное, высокая, сейчас она была с пол метра высотой. Дюжая румынка в расшитой безрукавке совковой лопатой ковырялась в этой куче, насыпая щебенку в какой-то грязный короб. Добрая дюжина румын в длинных черных шапках молча сидели вокруг и следили за лопатой. Я пожалел, что оставил дома фотоаппарат, который обычно таскаю с собой...

Это было в Германии. Я приехал в маленький городок Хальбрун, о существовании которого до этого не подозревал. Городок утопал в виноградниках, продуктом которых было ужасное красное вино, которым, однако, тут очень гордились. Целью моей поездки было навестить друзей. Дело в том, что в этом городе выступал с гастролями один из Питерских театров, в труппе которого были мои приятели обоего пола. Я знал их давно, с богемных студенческих лет, когда в одной прокуренной питерской квартире собиралась случайная молодежь. С тех пор мы не встречались, но я знал, что они будут рады. Собственно, они и пригласили меня в гости через общих знакомых, если я смогу приехать. Я и приехал. Мои приятели уже успели пожениться по любви, но любовь была без жилья и без денег, и мой приезд прервал очередную ссору. Мы вышли из гостиницы и отправились на набережную местной речки. На самом деле я намеревался сводить их в разумный ресторан пообедать, зная, что они экономят на всем. Мы шли, болтая во весь голос, благо на улице почти никого не было. Вы говорите по-русски?! - Услышали мы вдруг, и остановились. Перед нами стояли две пожилые женщины, дорого, но провинциально одетые, в глазах их было что-то тревожное, похожее на слезы. Да, мы русские, кто из Питера, кто из Франции - представились мы. А вы кто? -Мы тоже русские, ответили они. Просто мы уже почти пятьдесят лет не видели русских. И мы услышали их грустную историю. Они были русскими женами немецких военнопленных. Я слышал про таких. После Второй Мировой войны в Союзе был дефицит мужчин. Из 100 мальчиков 1923 года рождения в живых осталось три. Девушкам не за кого было выходить замуж. И тогда некоторые стали гулять с пленными немцами. В народе их называли овчарками. Две такие овчарки и стояли перед нами. В Германии у них родились дети, а потом и внуки. Они жили не в самом Хальбруне, а где-то недалеко, и приехали в магазины. Дети их были немцами. Они понимали по-русски, но сами не говорили. А внуки уже и не понимали. Они обещали прийти вечером на представление, что-то по Пушкину, но я уехал задолго до спектакля, и больше их не встречал...

ВК, эта фирма одного из русских миллионеров по отмыванию денег? Или у французов так решают проблему с безработицей?

Абидна...  за женщин... cray

Эта история началась весной, когда я нашел на улице птенца ласточки. Птенец сидел у поребрика тротуара и ждал кошку. Я взял его в ладонь, и он вцепился мне в палец своими маленькими коготками. Здрасьте, - сказал я себе... вот только ты мне сейчас и нужен.. Птенец молчал. Я принес его домой, напоил молоком, и обработал какой-то гадостью от птичьих паразитов. Птенца я назвал Курицей. Почему Курица? А сам не знаю... - Курица, и все. Я кормил Курицу вареным яйцом и поил молоком из пластиковой трубочки. Особенной надежды выкормить ласточку у меня не было. Я знал, что птицы сами выбраковывают слабых птенцов и выкидывают их из гнезда, чтобы у сильных было больше шансов. Ну не выкормлю - значит не выкормлю, -думал я, варя очередное яйцо. Вначале Курица тихо сидела в картонной коробке, но ела хорошо. Поглядим, - думал я. Может и выкормлю.  Надо сказать, что у меня уже был печальный опыт выкармливания птенца. Правда, тогда это был стриженок. Но это было давно, и я старался тот случай не вспоминать. Прошел месяц. Курица отожралась, и большую часть времени сидела на бортике коробки, вертя головой и тихо посвистывая. Проблема заключалась в том, что она не хотела летать. Может быть, еще не могла, но, скорее, она просто не понимала, что я от нее хочу. Ей было и так хорошо, а я хотел, чтобы она улетела. Не потому, что мне было жалко вареного яйца, а потому, что ласточки должны летать. Захочет - сама прилетит. Но сколько я не возил ее в парк и не подбрасывал, ничего не получалось. Она только трепыхалась в воздухе, а потом шлепалась в траву. Будем наблюдать, - думал я, везя коробку с Курицей домой. А потом меня послали в Женеву на несколько дней. Делать было нечего. Курица ехала в картонной коробке рядом со мной, потому что оставить ее было не с кем. Над Женевским озером летали мириады ласточек. Воздух был полон каких-то свистов, и моя Курица заметно оживилась. Она вертела головой и тоже чего-то свистела. Но летать отказывалась. В последний вечер в Женеве я сидел в маленьком открытом ресторане. Мне была заказана баранья котлетка, а Курице свежий фарш. Народ за соседними столиками показывал на нас пальцем. После ужина мы снова отправились в парк. Ну лети же, лети - повторял я, подбрасывая ласточку в воздух... - и случилось чудо. Крылья ее развернулись, и она, перед этим бессильно трепыхаясь в воздухе, вдруг сильно взмахнула ими, и пронеслась прямо над моей головой... Назад из парка я шел один, по моим щекам текли слезы...

Это было в Турции, в Стамбуле. Вернее, в той его части, которая раньше называлась Константинополем, в мой первый приезд в эту страну. Я приехал на три дня, чтобы продать какое-то барахло, но уже за первый день все распродал, и у меня был впереди целый день на размышления, что и где я куплю с собой, в Союз. Я бродил по торговым центрам, лавкам, рынкам, прицениваясь к турецким, экзотическим тогда еще для меня товарам, попутно разглядывая архитектурные шедевры из того, что осталось от старого Константинополя. На элементах же современных сооружений мой глаз совершенно не задерживался, и сознание их не фиксировало. Поэтому я был сильно удивлен, когда прямо надо мной что-то загрохотало. Это была обычная электричка, рельсы которой проходили на уровне второго-третьего этажа над землей. Но не это привлекло мое внимание. - Видно было, что вагоны полны, так как снаружи каждой двери висела гроздь мужчин, которые не влезли в вагон, но которым надо было ехать. Они висели на подножках, вцепившись в полузакрывшиеся двери. Но они были не одни. Вцепившись в этих мужчин, на них, гроздьями поменьше, висели мальчишки. Электричка довольно быстро катила по расшатанным рельсам, стуча и лязгая колесами на невидимых мне снизу стыках. Я стоял внизу, понимая, что если кто-то сейчас сорвется, то собирать его останки будут уже дворники, а не санитары.  Когда сейчас в моей памяти снова всплывает эта сумасшедшая электричка, я до сих пор не могу ответить на вопрос - что заставляло этих турецких мальчишек так отчаянно-бездумно рисковать жизнью...

Это было в горах северной Калифорнии. Апрель только что закончился, унеся с собой дожди и последние остатки зимы. В саду уже вовсю цвели рододендроны, над ними с визгами носились колибри, а  где по ночам болтался кот - знал только он один. Мы собирались на шашлыки. Это была давняя традиция. Никто уже не отмечал никакого Первого Мая, но как-то само собой получалось, что в первые майские выходные мы собирались вместе, кто семейные, кто как, и ехали в горы, на небольшое озеро. Обычно меня к хозяйственным делам не привлекали, и в этот раз тоже, после разжигания собранных шишек, я, с обещанием не задерживаться, отправился в лес побродить, причем пошел не на горку, как обычно, а в какой-то смешанный лесок, в котором раньше не был... Лесок мне понравился. Он был светлый, с маленькими полянками. Я уже собрался возвращаться, как вдруг остановился.. Я покрутил головой.. - Что-то остановило меня. Чей-то зов... Но он был очень неприятный, какой-то опасно-наглый... И вдруг я увидел. - Это были грибы. Я очень удивился - в мае грибы?? Грибы были мясистые, с бледно-оливковыми шапочками, похожие на большие сыроежки. Я потянулся к ним рукой - но в руке появилось странное онемение... - Рука явно не хотела их брать. Пока я стоял, разбираясь в ощущениях, кто-то подошел и спросил - ты их не трогал?? - Да нет, чего-то не хочется, ответил я... - Ну и молодец. Лучше гремучую змею потрогать, чем эти грибы... - Так я в первый раз встретил Death Cap - самый ядовитый гриб Северного полушария. На следующий год, весной, я снова пришел в тот лесок. Уже на подходе в руках появилось знакомое онемение. Год был грибной, и там росло не меньше десятка этих грибов....

Шампанская

Да как-то это словечко в нашем кругу не очень прижилось... - не то, чтобы им не пользуются... Да и на наших шашлыках жарить все, что угодно, могут... Да и потом, мы ведь на самом деле знаем, что такое барбекю....