Купала. Ритуал
Автор: По статье К.П.Степанова, 1899 г
    В половине июня полуденное солнце достигает высочайшей точки на небе и в таком положении остаётся на некоторое время, которое называется летним солнцестоянием. Затем, достигнув полного проявления своих творческих сил, оно поворачивает на зимний путь, потеряв свою царственную власть над природой, свою живоносную силу, и начинает все ниже и ниже медленно спускаться по небесной горе; дни начинают убывать. Вся природа, как бы предчувствуя свою близкую старость, спешит жить полною жизнью. Последний месяц кукует кукушка, последнюю чудную песню поёт своим звонким голосом соловей, и скоро, скоро и другие певчие птички приутихнут.

    Этот поворот солнца, деливший год на две половины, летнюю и зимнюю, издревне сопровождался особым празднеством, в общих чертах сходным у многих народов. На Руси, вследствие смешения славянских понятий с иными религиозными воззрениями, празднество это приурочилось к Иванову дню, т.е. дню Рождества Иоанна Предтечи, празднуемому 24-го июня. В западно-южной части России празднуется ночь под Иванов день, называемая «ночью под Ивана Купала», а в северо-восточной - канун Иванова дня, именуемый «Аграфеной-купальницею», так как 23-го июня празднуется память св. Агриппины. По народному поверью, солнце в этот день выезжает из своих чертогов на 3 конях: серебряном, золотом и бриллиантовом; оно пляшет, рассыпает по небу огненные звезды и едет к своему супругу месяцу.

    Как в древности наши предки справляли летний поворот солнца возжиганием костров, омовением в реках и источниках, так и в более поздние времена и теперь празднование «ночи на Ивана Купала» характеризуется в общих чертах теми же обрядами и обычаями.

    Добыв трением из дерева живой огонь, при пении особых купальских песен, зажигают в эту ночь костры, несомненно имеющие символическое значение (как эмблема знойного июньского солнца), и совершают разные гадания, стараясь пытливо проникнуть в распоряжения судьбы. Парни и девушки, в праздничных нарядах, собираются обыкновенно к реке, где, разведя огонь, устраивают хороводы и, взявшись за руки, попарно прыгают через эти костры, думая, что это прыгание избавит от всех зол, болезней, горя и, главным образом, худого глаза; судя по удачному или неловкому прыжку, предсказывают грядущее счастие или беду, раннее или позднее супружество. На купальском костре матери нарочно сжигают снятые с хворых детей сорочки, чтобы вместе с этим бельём сгорели и самые болезни. В некоторых местах существовал обычай прогонять через этот огонь и домашнюю скотину для защиты её от мора. Народное поверье гласит, что, кто выше скачет через купальский костёр, у того и колос хлеба уродится выше.

    В Малороссии доселе уцелел ещё следующий обряд: девушки, головы которых убраны венками из трав душистых, в праздничных нарядах, а парни, лихо заломивши набекрень шапки, тоже убранные цветами, собираются накануне дня Купалы в заранее определённое место к дереву марене или черноклену, обвешанному венками и лентами; под деревом этим ставят сделанного из соломы крошечного, а иногда и большого бога - Купалу, одетого в женскую сорочку и плахту, с монисточкой на шее и венком на голове. Тут же расставлены столы с закускою и неизбежною горилкою. Затем, держа Купалу, начинают прыгать через разведённый огонь попарно (парубок и дивчина); хор поёт:

Ходыли дивочки коло Мариночки,
Коло мого вудола Купала.
Гратема сонечко на Ивана!
Купався Иван, та в воду упав.
Купало на Ивана!

    На другой день куклу и марену приносят к реке, срывают украшения и бросают в воду или сжигают. Иногда сажают под срубленным деревом вместо чучелы дитя, убранное цветами и венками.

    В Белоруссии вбивают накануне Иванова дня по солнечном заходе кол в землю; обкладывают его соломою и коноплем, а на самый верх тоже кладут пук соломы, называемой Купалою; лишь только смеркнет, зажигают, солому, подбрасывают в этот костёр берёзовых сучьев, и начинаются потехи. В некоторых местах Белоруссии, с рассветом Иванова дня, выбрав из своей среды самую красивую девушку, подруги раздевают её донага, опутывают с ног до головы венками и цветами, завязывают глаза и ведут в лес, где она, получившая на этот раз прозвище «дзевко-купало», раздаёт заранее приготовленные венки, в то вымя как весёлый хоровод движется вокруг неё. Кому попал свежий венок, та будет жить богатою и счастливою жизнью, замужем, а которой достался увядший венок, «той счастья-доли не бачить, жить у недоли».

    В Москве издревле праздновался Купалу на трёх горах, а в Петербурге на Петровском острове на «Куллерберге», куда заезжала и наша аристократия. Несколько лет тому назад на последнем разводили купальские огни, устраивали хороводы и пировали. В 10 вёрстах от Петербурга, по рижской дороге, находилась в старое время липа, ветви которой сплетались с ветвями других деревьев, образуя как бы природную беседку, в которой не раз отдыхал Пётр Великий. Собирались и здесь накануне Купалы, разводили огни, на которых, между прочим, сжигали белого петуха. Надо заметить, что в более поздние времена купальский костёр заменился кучею крапивы, вследствие запрещения Ивановских огней духовными и светскими властями.

    Ночь Купалы, считается ночью полною чародейных явлений. Бабы-яги, колдуны и киевские ведьмы, верхом на помеле, толпою летят на Лысую гору или чёртово берепище под Киевом, где советуются. Поэтому-то в это время не выпускают лошадей в поле, чтобы духи не заездили их; оставляют телят ночевать вместе с коровами, чтобы ведьмы не портили дойных коров, а на окно кладут жгучую крапиву. Рыбаки уверяют, что поверхность рек в это время бывает подёрнута серебристым блеском. Деревья в лесу переходят с места на место и шумом ветвей своих разговаривают между собою.

    Тем не менее люди отправляются ночью в лес собирать лекарственные травы, цветы и коренья, как, например, лопань, былицу, полынь, яскер и прочее, ибо тогда только они и оказывают действительную помощь, когда будут сорваны на заре Купалы, прежде чем на них обсохнет роса. Эти травы сохраняются в продолжение года как некая святыня; ими окуривают больных, их бросают в затопленную печь во время грозы, чтобы предохранить дом от удара молнии.

    Но труднее всего достать в ночь Купалы папоротник, который в это время только и расцветает, по рассказам знахарей, следующим образом: из широких листьев его внезапно появляется почка, которая, поднимаясь все выше и выше, то заколышется, то остановится и вдруг зашатается, перевернётся и запрыгает. Ровно в 12 часов ночи созревшая почка разрывается с треском, и взорам представляется ярко-огненный цветок, столь яркий, что на него невозможно смотреть; невидимая рука срывает его, а человеку никогда почти не удается это. Во время этого цветения папоротника слышно будто бы голос и щебетание духов, не желающей допустить человека до чудного, редкого цветка, имеющего драгоценные свойства.

    Кто отыщет расцветший папоротник, тот приобретает власть повелевать всем; пред ним безсильны будут мощные правители, и духи будут в его полном распоряжении; он может знать, где скрыты клады: во всякую сокровищницу, какими бы замками она ни была заперта, он войдёт как хозяин, ибо двери сами растворятся перед ним, - стоит только приложить к замку чудный цветок; невидимкою обладатель его пробирается к любой красавице - и нет ничего, что было бы невозможно для него. Такова сила и власть этого цветка: недаром простому смертному не удавалось найти его; тем не менее сказочное могущество цветка заставляет человека испробовать счастие.

    Он отправляется один в глубину леса, откуда не слышно пения деревенского петуха; отыскав куст папоротника, очерчивает вокруг него рябиновой палкой круг, в котором и стоит, произнося заговор, до появления цветка. Нельзя бояться привидений, которые со всех сторон окружают смельчака, решившегося похитить цветок. Малейшая трусость в это время может испортить все дело и стоить человеку жизни, которую похитит великая сила. Едва покажется цвет, моментально должно срывать его, ибо тотчас вылетают духи, будут его упрашивать и ласково и грозно отдать назад цветок, и если случайно искатель клада выйдет за черту очерченного им круга, то вырвут у него из рук папоротник. Овладевший цветком папоротника делается колдуном, способным узнавать прошедшее и будущее.

    Верования в чудесные свойства растений, которые собираются в Иванову ночь, ясно доказывают, какое огромное значение придаёт народ власти над ним природы, её сил и могуществу. Из других чудесных трав, собираемых в эту ночь, укажем ещё на «плакун-траву», особенная сила которой, по поверью, заключается в корне её; корень этот имеет свойство прогонять злого духа, а владелец его внушает к себе страх; верят, что, повесив на бесноватого крест из названного корня, можно изгнать нечистого духа. Земляника, которую горожане едят, платя за неё деньги, сама ещё может доставить их. Существует поверье, что, кто хочет занять деньги, тот должен положить травы земляники в карман и смело идти к ростовщику - отказа не будет.

    Таковы в общих чертах обряды, обычаи, суеверия и предрассудки, связанные с празднованием на Руси Иванова дня. Те же почти, за немногими лишь исключениями, обычаи видим и там, где вместо «Ивана Купалы» празднуется 23 июня, «Аграфена Купальница».

    Перед собиранием хлеба ей приносят жертву, и с этого времени начинают купаться в реках. В Архангельской губернии, в день Купальници, топят бани, причём пол застилают свежею травою, и девушки парятся свежими вениками, связанными из целебных трав. Такой же обычай наблюдается и в окрестностях Москвы. В Костромской губернии девици собираются к одной из своих подруг «толокчи в ступе ячмень», из которого на другой день варят кашу и едят её вечером с коровьим маслом. Потом берут передние колеса телеги с осью и оглоблями, возят сидящих на оси по селению и полям, распевая до утренней зари. В заключение умываются росою, думая, что она приносит здоровье. В день Купальници собирают также крапиву, шиповник и другие колючие растения, которые сжигают для избавления от несчастий и бед, и целебные травы, которые хранят у себя дома.

Источник:www.club4relax.com