мета-тэг

Ра z говорник

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Боль...

Сообщений 1 страница 30 из 57

1

Вот, написАла небольшую писанину, давно еще... Прошу оценить. Проба пера.

***
Я познакомилась с ним вдруг. Неожиданно. Он ворвался в мою жизнь как вихрь, но уже позже, узнавая его ближе, я поняла, что он долго присматривался ко мне со стороны, оценивал мои умственные и человеческие вообще качества. Внешность для него не играла роли, хотя он, не привыкший делать дамам комплименты красиво – армейской закалки, кисейный барышни нашли бы в нем отъявленного солдафона без намека на хорошее воспитание – не преминул вскользь отметить, что из всех моих подружек я наиболее симпатичная. Хотя тогда из всех троих я действительно была самая «приглядная». Тем не менее, мне это ужасно польстило. Мы каждый вечер вели долгие душевные беседы об одном и том же, но…как-то по-разному это было каждый раз. Я узнавала человека изнутри, не зная его снаружи. То бишь, не зная, каков он, когда он надевает различные маски, выходя «в свет» - на работу, в семье, с друзьями. Я привязывалась к нему, дни без общения с ним казались мне пустыми и бессмысленно прожитыми зря, я уважала его, я хотела его, я была счастлива, что Судьба все-таки свела нас вместе. Я узнавала его с другой стороны, хотя понимаю, что, общаясь со мной, он тоже надевал маску…жестокую маску. В этой маске сочеталась безграничная (на мой субъективный взгляд) нежность ко мне, как к неглупой интересной девушке, которая каждый раз разная и не перестает удивлять сменой настроения и нестандартными суждениями по стандартным вопросом, сочетая в себе, по его словам «порочную деву» и «смышленого ребенка» с пытливым умом. С другой стороны, маска эта, естественно, скрывала в себе черный негатив, до поры, до времени тщательно сохраняющийся в тайне благодаря его усилиям. Но жизнь оказалась злой, и я узнала эту правду…опять же вдруг. Неожиданно. И от постороннего человека, который в то же время мне близок. Правда о нем оказалась слишком болезненной для нормального восприятия мной. В тот ужасный момент жизни (который, я уверена, еще не раз повторится в моей жизни) я сперва впала в пустой ступор, тем не менее, осознавая, что сейчас, через сотую долю секунды, придет она – Боль. Душевная Боль. И она пришла, разорвав мое сердце ножом для колки льда на тысячи мелких кусочков, которые из живых трепыхающихся красных кусочков  превращались в прозрачный холодный пустой лед. Я перестала дышать, мне просто не хотелось. Кроме Боли я не чувствовала ничего. Я не хотела думать, но осознание его предательства все - равно четко появилось в моем сознании. Я омертвела, будучи живой. И только постепенно, медленно, как тянущаяся черная смола, приказом разума я возвращалась в Мир. И возвратившись в него, я зарыдала. Я рыдала долго, с упоением, извлекая из себя соленые реки отчаяния и жестокого разочарования на обломках того красивого мира, который я сама когда-то нарисовала себе в течение нескольких лет.
Но надо жить дальше. Никто и никогда не узнает. Догадки и смутные подозрения близких и знающих будут жестко игнорироваться. Он – тоже. Я так и не простила. Просто вычеркнула. Раз и навсегда.
Прошло некоторое время – и много, и одновременно очень мало. Я заставляла себя каждый день верить в свои силы, в свой успех, в свои возможности. Клин клином, говорят? Ну что ж, посмотрим. О… Интересный молодой человек, хотя и не произвел особого впечатления на меня при первой встрече. Впрочем, как и…тот… Так что это не показатель. Сам проявляет ко мне некое внимание. Что ж, можно пообщаться, узнать, понять. Кажется неглупым, опытным человеком. Это зачаровывает. Уже вошло в привычку видеть его почти каждый день, обмениваться парой ничего не значащих фраз, шутить. Приятно. Смущенно. Ново. И постепенно общение начинает носить более близкий характер. Причем, я не способствовала этому сама, как обычно это бывает. Притягивает. Кажется, и он тоже что-то чувствует от меня…Но я ни в чем не уверена.  Но в радужных мечтах рисую себе красивые красочные картинки моего девичьего счастья с ним, обломки моего Мира начинают склеиваться, кое-где даже появляются новые «свежие» фрагменты. И вот, в один «прекрасный» день я узнаю от него по секрету «Ты же никому не скажешь, правда?», что ему очень и очень симпатична моя знакомая, причем настолько, что он вечерами забрасывает свои дела и приходит в нашу с ней общую компанию, чтобы увидеть ее, поговорить с ней. Она привлекает его своей красотой, загадочностью и…так далее. Она ему интересна. Она ему нужна. А не я. Вот так-то. На этот раз сердце просто болезненно сжалось. Потом защемило. Потом закололо что-то…мелкими тысячными уколами. Оказывается, мое сердце возрождалось… А я и не знала. Но знаю, что оно опять потухло. Только что.
Моего Мира не будет.
Осознание этого пришло почти спокойно, почти без слез. Привыкаю.

+2

2

Хороший рассказ... чувствуется, что написан не просто так...
Когда первый раз прочитал...закашлялся
... и когда во второй... почувствовал себя полным подонком...

0

3

Le Balafre
Спасибо, Сереж.

0

4

хм, очень даже хорошо..

0

5

Оля, развивай свой талант! )

0

6

Прочувствовано написано...

0

7

Психологическая боль – родная сестра бегства и сопротивления. Боль не присуща каждому чувству, но возникает, как только у вас появляется намерение отвергнуть что-либо. В то мгновение, когда вы решили отвернуться от чего-либо, возникает боль. Только при абсолютном приятии боли наступает ее конец. Психологическая боль уходит только через тотальное приятие. Она существует не потому, что вызвана одним из неких стимулов или реалий, которые мы называем «болезненными». Скорее, боль – результат толкования того или иного факта, следствием которого становится тенденция избегать или отрицать этот факт. Боль возникает только тогда, когда ум отшатывается от реального факта. Не делайте этого. Отталкивание факта создает боль. Найдите первопричину, сам факт из за чего возникает психологическая боль и примите его, как неизбежное, примите его тотально, всем сердцем, всей душой, всем своим естеством и боль уйдет. Уйдет сама.

(с) не моё.

0

8

44 44 44 72 44

Отредактировано Меркава (Ср, 24 Окт 2007 00:21:03)

0

9

знаете, что...

мне очень близко то, о чем пишет Оля. я не хочу обсжудать стиль и прочее, я буду суть, если не возражаете.

есть люди, которые умеют любить спокойно. которые умеют вот это "влюбился, встречался, женился, родил двух детей, дождался внуков" от самого начала до самого конца умеют, без истерик, без требований, без прыганий выше головы. завтрак-обед-ужин. и они - счастливы. по-настоящему.

а есть люди, которые не верят в такую любовь. я не верю. я не могу спокойно. мне нужно, чтобы у меня тряслись руки при встрече, мне надо, чтобы разрывалось сердце, мне для любви нужны трудности,  и их преодоление - это доказательство самой себе, что я люблю, честно люблю, искренне. сначала себе. Так, чтобы мелочь могла быть причиной подвига. Да, это тяжело. Это, простите за банальность, мучительно сладко. Это из серии психологического мазохизма.  И думается, что любые страдания должны когда-то  быть вознаграждены и должны закончится. это не значит, что любовь прошла) это значит, что она..ну вот выстрадана. у этой любви всегда есть ПАМЯТЬ о вот этой самой боли. она.. на испытании, которое два человека ПРОШЛИ, построена. и я верю в то, что фундамент у этой любви в разы - В РАЗЫ - крепче, чем у первой.
поэтому та боль, о которой пишет Оля, это боль... ради которой стоит жить. и которой можно жить.
а если же...если же она не оправдывается, она вам зачитывается в счет новой, грядущей боли, котороя уже непременно именно та, в которую вы верите.

я поняла Олю так. я живу так.

+1

10

Оля, молодечик. Здорово написано, глубоко прочувствовано. Ты не стала абстрагироваться от боли, ты прошла через нее до конца, поняла ее мудрость, сделала для себя выводы.
Альбина права, некоторые не могут "просто и ясно любить". Некоторым нужна борьба, взлёты и падения, страсть и ненависть, и глубокое, сильное чувство привязанности друг к другу, которое может противостоять очень многому. Я вас обеих понимаю, девочки. Я тоже через все это прошла, и...я устала. Устала от страстей, от глупостей, от невозможности найти в себе качества, нужные для спокойных, выдержанных отношений. Устала, но продолжаю так жить. Потому что иначе - скучно, иначе - не для меня.

+1

11

Альбина
Клубника_со_льдом
Девочки, спасибо.
Хотела пошутить, абстрагируясь, но не буду. Не та тема.

0

12

Друг посоветовал прочитать мне это. Делюсь с вами.
Михаил Веллер
Чуча-муча, пегий ослик!

Вот видишь, все-таки я написал тебе письмо. Много-много лет я собирался
это сделать. С тех самых пор, как мы с тобой расстались, и навсегда. Чтоб
никогда больше не увидеться.
Меня нет больше на свете, милая. То, что еще осталось -- совсем не тот я,
которого ты любила и помнишь. Только вместилище -- память и чувство.
Прошло много лет, и я понял это. И ты тоже поняла, правда? Потому что тебя,
той, что была, тоже нет больше. Мы стали другими, по отдельности друг от
друга, без смирения и сроднения с переменами любимого, на разных дорогах, в
разных жизнях.
Время обточило нас на разных станках, и наши миры стали разными.
Если даже предположить сумасшедшее, невозможное, что мы встретимся --
это не будет иметь никакого значения. Мы будем искать и желать друг в друге то
прежнее, что знали и чувствовали когда-то. Стараться увидеть и обрести то
родное, чем мы были.
Это странное ощущение. Как будто не было всех этих огромных прошедших
лет, прожитых вдали и по-разному, как будто годы и годы прошли в некоем
параллельном, другом, нереальном измерении, не имеющем отношения к тому, что
жило внутри нас и между нами, и вот сейчас мы встретились -- и продолжаем
жить вместе с того самого момента, когда расстались. Словно расстались
совсем недавно, вчера, неделю назад.
И когда мы расстанемся вновь, то в памяти друг друга снова будем теми,
что когда-то, молодыми, здоровыми, красивыми и веселыми, в полете и силе
жизни, даже когда она боль, потому что еще огромность впереди, -- а эта
встреча, она останется так, сбоку, маленьким боковым ответвлением, ничего не
меняющим.
У меня было когда-то так много слов для тебя, так много, что я не мог
остановиться говорить их. Это не от болтливости, и не от того, что мне было
легко и неважно, бездумно, говорить их -- а от того, что мы были вместе так
мало, так мало, считаные дни, милая, а я думал о тебе так много, всю жизнь, и
разговаривал с тобой -- без тебя -- всю жизнь, и при встречах мне не
хватало времени сказать тебе все, что так хотелось, так надо было.
Не было дня, когда я не разговаривал бы с тобой. Вся моя жизнь состоит из
двух половин: первую я тебя ждал, вторую я тебя помнил.
Я писал это письмо много лет, очень много. Ночами, глядя в темноту, и в
поездах, куря в тамбуре, и в толчее улиц, и просто в свободную минуту. Так
странно: и пел гондольер в Венеции, и играл скрипач в Иерусалиме, и
светилась Эйфелева башня, и в бессонницу в тундре под храп бригады доносил
разбитый транзистор: "Лишь о том, что все пройдет, вспоминать не надо".
Тогда еще я умел плакать.
Ты плачешь по мне, милая? Ты меня помнишь?
Всю жизнь я пытался понять тебя, и понять себя, и в тысячный раз
вспоминая давние события находил в них новые детали, открывал новые мотивы и
тайные причины.
Я очень любил тебя, милая. Я и теперь люблю тебя. Но теперь это уже
точно не имеет никакого значения. Вот уж теперь-то точно поздно.
Когда-то, в той жизни, ты сказала -- лето, и Ленинград, и тополиный
пух: "Поезд ушел". И я ответил: "Ну, такой поезд я на пальце потащу за
веревочку".
Когда-то -- лето, комнатушка, простынь, плед на окне завязан сыромятным
ремешком скотогона на калмыцкий узел -- ты спросила: "А тебе надо, чтоб я
тебя любила? Или -- тебе и так... устраивает?" Я не нашел ответа, было
слишком много верных и все про одно, они промелькнули мгновенно, каждый
главный и единственный, не выбрать, так больно, и печально, и быстро
колотилось сердце, и я сумел только на выдохе: "Господи, дай мне любви этой
девочки, и больше мне от жизни ничего не надо".
С тех пор я всю жизнь отвечал на этот вопрос. Из всех в мире вариантов
"да" я искал один, чтоб ты поняла, КАК мне это было надо, я сказал тебе: "Ты
любишь меня. Когда ты сходишь по мне с ума, и прибегаешь, бросив все, и
обнимаешь, прижимаясь в отчаянье, и глаза твои сияют, и ты моя, и ты стонешь со
мной, и ты делаешь каждым касанием навстречу то же, что делаю я, и
чувствуешь то же, что чувствую я, -- ты любишь меня, и знаешь это, всем
естеством, и я это знаю и чувствую всем собой, потому что нет ЭТОГО иначе".
Ты боялась попасть в плен. Ты боялась поверить до конца, до последнего
дюйма. Ты не могла жить в мире ни с кем, потому что никогда не жила в мире с
собой. Жизнь кипела, искрилась, брызгала в тебе, и всего хотелось, и всего
было мало. Ты была такая светлая и радостная. С тобой было СВЕТЛО.
Никого в жизни я не понимал так, как тебя; не чувствовал так, как тебя; не
читал, как открытую -- для меня одного! -- как тебя.
-- Какие у тебя сияющие глазищи!..
-- Это только для тебя...
В унисон, в фазу, в масть. Я оборачивался и открывал рот, и ты
говорила: "Ага, какая весна, да?"
Ты жутко боялась остаться одна, состариться без мужа, без семьи, и
поэтому произносила речи о скуке и однообразии семейной жизни, в защиту
свободы и приключений. Ты предчувствовала свое будущее и боялась признать
поражение хоть в чем-то. И так ясно слышались в твоем голосе слабость и
желание, чтоб тебя опровергли, уверили, успокоили, что ты будешь надежно и
спокойно любима всю жизнь, и при этом будет все, что только можно придумать
прекрасного, интересного, необычайного, и ни при каких условиях ты не будешь
брошена -- даже если сама из самолюбия, противоречия, злости сделаешь все,
чтоб -- наперекор себе же -- остаться одна: не останешься, тебя всегда
сумеют понять, принять, примирить, сделать так хорошо и оставить с собой,
как в глубине души ты сама больше всего хочешь.
Я научился понимать, правда? А это единственное, что у меня осталось,
главное мое занятие, это вся моя жизнь: помнить, знать, понимать. И это --
огромная, огромная, неохватная жизнь! уверяю тебя...
В полях под снегом и дождем, мой милый друг, мой верный друг, тебя
укрыл бы я плащом от зимних вьюг, от зимних вьюг, и если б дали мне в удел
весь шар земной, весь шар земной, с каким бы счастьем я владел тобой одной,
тобой одной... вельветовые джинсы, латунный подсвечник, водка от ночного
таксиста, гитара, оленья шкура, рукопись и беломор... Письма пишут разные,
слезные, болезные, иногда прекрасные, чаще бесполезные, в письмах все не
скажется, и не все услышится, в письмах все нам кажется, что не так
напишется.
Мы были очень похожи. Мы были молоды, красивы, самолюбивы, любимы
многими, жадны до жизни и веселья, мы мечтали о морях-океанах, собирались
прямиком на Гаваи, в пампасы... мэм-сагиб.
"Между нами всегда оставался ну самый последний миллиметр?" - сказала ты.
Через много лет я ответил: "Он оставался внутри тебя". Его ты так
никогда в жизни и не преодолела, не бросилась в омут очертя голову, не
отдала себя всю безоглядно и без остатка, и поэтому не обрела взамен и
одновременно все, совсем все, что тебе так надо было, без чего ты так
никогда и не стала счастлива.
Теперь этот миллиметр растянулся в неведомые тысячи километров, в
другое измерение. И твой голос, низкий, нежный, грудной: "Здравствуй, заяц.
Ну, как живешь?"
Живу.
Твои попытки журналистики, литературы, кино -- какая ерунда... Но я так
любил, так трясся, так видел в тебе только все самое лучшее, что подыгрывал
тебе, подлаживался, льстил -- и удивительно, в этом было больше правды, и мы
оба, как всегда, точно чувствовали меру правды и фальши в моих словах, и в
твоих тоже.
Ах, как просто: тебя устраивала твоя жизнь. Ты сказала честно. Так
хотела: и приключения, и надежный базовый аэродром, и свобода маневра, и
романтическая любовь с разлукой...
О черт, но ведь главное, на что я купился, главное, что было мне дороже
всего в тебе -- потрясающая чуткость, отзывчивость, чистота тона: на каждое
мое движение, каждое слово, каждый жест -- ты поступала именно так, как было
ИСТИННО, как я хотел больше всего, мечтал. До тебя -- я полагал, что чувство
никогда не может быть полностью взаимно. И вдруг оказалось -- может... В
резонанс, в такт, в один стук сердца.
Все в тебе -- ерунда по сравнению с главным, потрясающим, данным от
Бога: ты женщина, каких почти не бывает. Ты рядом -- уже свет праздника,
радости, любви, счастья. Взглядом, улыбкой, жестом, интонацией, беглым
поступком -- ты дарила мужчине полное ощущение того, что он -- желанен,
значителен, интересен, достоен, что он -- тебе и всем! -- единственный
такой, мужественный, сильный, красивый, замечательный. Это не было
сознательным воздействием -- это шло от твоей сущности, от жадного и
радостного приятия жизни, веры в нее, и эту радость и веру ты естественно,
как дыхание, разделяла с тем, кого встречала.
Но я--не первый встречный, верно, малыш? Ты меня помнишь? Тоска тебя
грызет?
И я раскрылся весь -- в изумлении приходящего счастья, которое возможно
лишь единожды. И ты испугалась -- порабощения собственным чувством. "Я не
позволяла себе чувствовать даже тысячную часть того, что чувствовала на
самом деле, чего хотела..."
И стала всаживать в меня крючья. Ты очень боялась раскрыться полностью --
чтоб не смогли сделать тебе больно. А я был счастлив немыслимому для меня
порабощению своим чувством. Вот где произошла нескладушка. И боялся, не мог, не
хотел делать больно; мне необходимо было -- оберегать тебя, а не
бороться.
Это я говорил тебе, а всего все равно не скажешь, и все слова столько
раз употреблялись в жизни, и что тут скажешь нового, и какой в этом смысл,
нет в этом смысла, кроме одного, кроме одного: я говорю -- и я с тобой,
милая моя, родная, любимая, единственная моя, свет мой, и я вижу тебя, слышу
тебя, чувствую тебя, счастлив с тобой, как никогда и ни с кем в жизни. Не
было у меня никого ближе тебя.
Тебе было хорошо со мной? Я тебе нравился? Я тебя устраивал?
Малыш, чуча-муча, пегий ослик, чуть-чуть ты смалодушничала, чуть-чуть, и
это тот последний дюйм, который решает все.
Я никогда не отделаюсь от истины, что мы были созданы друг для друга. Ты
не была самой красивой, или самой умной, или самой доброй -- я видел тебя
глазами ясно, я не идеализировал: ты была ПО МНЕ, и каждый взгляд, вздох,
движение твои -- были навстречу, как в зеркале.
Я видел тебя -- и прочие переставали существовать, отделялись
стеклянной стеной: чужие, отдельные, другие.
Я видел тебя -- и был лучше, чем без тебя: был храбрее, сильнее,
умнее... нет, это чушь: добрее, тоньше, благороднее... да и это не главное: я
был значительнее, крупнее, чем без тебя.
Из беззащитности, ранимости спохватывалась ты казаться стервой - и
вдруг поступала согласно этой претензии, а под блеском глаз дрожала робость,
потому что суть была доброй и хорошей, и ты боялась быть такой, чтоб не
проиграть в жизни, чтоб не выглядеть слабой. А я настолько знал свою силу,
что не боялся поступать как слабый, и в результате ты поступала как сильная, а
я как слабый, хотя на деле было наоборот, и на деле получилось наоборот...
Господи, милая, как я помню все...
Все кончается, жизнь на закат, финиш отмерен. Не было у меня дня без
тебя. Давай напоследок, как тогда, мизинцем к руке, ага.

Твой -- Я.

0

13

в свое время мне жизнь преподнела урок, когда я смогла понять, а что же это такое боль, которая камнем висит в груди. Ты живешь, ходишь, общаешься, и по тебе ничего не скажешь, но внутри сидит она, как заноза. Этот урок мне пригодился. Я стала учиться понимать других, чтобы в следующий раз избежать такой боли. Совсем ее избежать не получится, а вот научиться пережить ее быстро и легко можно.
У боли как и у всего есть свои пределы. Из-за постоянных страданий можно ожесточиться, покрыться льдом, за который уже никто и никогда не проберется. Это вего лишь защитная реакция. Но из-за нее порой случается непоправимое, когда перстаешь чувствовать.

+1

14

Это из моей любимой стервозины Марты Кетро  :)

Послушай, нам надо поговорить…
«Если не спишь, позвони»

Привет. Я так и думала, что ты тоже не можешь заснуть, чувствовала. Я вот чего, спросить хотела: скажи мне, милый, ты счастлив? Нет, я понимаю, что вопрос для четырёх утра довольно странный. Но, с другой стороны, час быка, самый тёмный перед рассветом, – когда, если не сейчас? Давай, капелька правды ещё никого не убила. Я знаю, что всё хорошо, у меня тоже всё хорошо, но несчастье и не счастье, это разные вещи, правда? Ничего плохого, но счастья нет. Вот я и спрашиваю – ты счастлив?
Вот и я, вот и я… не счастлива. А помнишь, когда мы были вместе, у нас же было… как-то мы умели это делать – быть счастливыми. Чёрт, как же мы друг друга понимали, как никто. И мир был, как мокрая акварель, и какое было солнце…
Да, и фиолетовые молнии! Ты запомнил, как я тогда говорила, душа моя, запомнил?!
Послушай, нам надо поговорить. Не так, как сейчас. У меня потрясающая идея – давай поедем за город. Мне тут знакомые дали ключи от дачи, поехали на денёк, а? Полчаса по Ярославке, потом минут десять пешком. Я так устала, ужас, отдохнуть надо, а одна боюсь. Хочу посмотреть на осень. Поедем?
Господи, я так люблю, как ты говоришь «да» - так спокойно и решительно, как будто черту какую переступаешь и на край света готов. И, главное, это твоё «да» ничего не значит – я знаю, сама такая…
А ещё, ты знаешь, мне тут случайно подарили пару таблеток экстази, будешь? Я возьму с собой, релакс так релакс.
Смотри, сейчас уже пятый час, если не ложиться, то можно выйти в шесть и в семь встретиться где-нибудь на ВДНХ, оттуда автобусы ходят. Давай у билетных касс. Оденься потеплее, завтра обещали сухо, но прохладно… сегодня уже, точнее.
Только не засыпай, ладно?

(«Случайно подарили» - да, как же… сколько я за ними охотилась, с ума можно сойти. Почему все кругом говорят, что наркотики на каждом углу, а как до дела доходит, ни у кого ничего нет. Кому ни позвонишь, отвечают «ты чё, спятила» и вешают трубку. Пришлось ехать к Сашечке, у него есть концы. Он посмотрел, как на сумасшедшую, но дилерше позвонил. Разговор был примерно такой «привет, Наташа, как дела? Мне имеет смысл подъезжать сегодня? Всё как обычно? Ладно, в восемь на Соколе». Вот уж никогда бы не подумала, что эта полноватая невзрачная женщина – наркодилер. Я-то думала, что должен быть какой-нибудь живописный «хай, нигга» или хотя бы бледный торчок с бегающими глазками, но покупать наркотики у тётки со стёртым лицом, это противоестественно. Шерстяными носками она должна торговать по всем законам жанра. Но мне было НАДО. Полгода не трахались, месяц не виделись, - вряд ли вот так, на ровном месте, мы сможем раскрыться. А тут, всего 20 баксов за штучку, и что на уме, то и на языке…
А чего мне стоило чёртовы ключи от дома выпросить у Анечки, - отдельная тема, но это тоже необходимо.
Потому что нам действительно надо поговорить.
Только бы он не заснул.)

Солнышко, ты всё-таки пришёл! Автобус через 10 минут, я уже купила билеты, пошли. Да, докуривай.
Ну вот, ну вот. Я посплю у тебя на плече, ладно? Ты меня разбуди минут за пять. Как хорошо, что ты такой высокий. У меня в последнее время мужики какие-то, среднего размера, чтобы угнездиться, шею выворачиваю, как рождественская гусыня, а к тебе можно вот так приклонить голову, и всё.

(Лучше я сделаю вид, что сплю. Я не могу сейчас говорить, не могу смотреть на его лицо. Бледный какой, не спамши, а красивый, собака… Лучше закрою глаза и буду дышать его запахом. Совсем всё то же, чуть влажная шерсть, табак, и его собственный безумный этот запах… господи, как же я жила-то без него. И как я ещё буду без него жить.
Так, а вот этого не надо. Не реви, не позорься.
Счастье моё. Счастье моё. Счастье моё. Счастье моё. Счастье моё. Счастье моё. Счастье)

Подъезжаем? Я уже забыла, как это – просыпаться от твоего поцелуя. Забавно. Ну пошли.

Вот, здесь пешком недолго. Расскажи мне пока, как ты живёшь.
Отлично, я рада. Ты действительно хороший художник, тебя не могли не взять. А как Манюня?
Ой, молодец какая.
У меня тоже всё отлично. Да, я сейчас страшно занята, учусь, пишу, все дела.
Ну конечно есть. У меня всегда кто-то есть, ты же знаешь. На мой век дураков хватит, прошу прощенья, хороших людей. Меня же любят хорошие мальчики, это я, дура, люблю плохих. Ладно, потом. Мы пришли уже. Смотри, дорожка камнями вымощена, как положено. Вот ключ, откроешь?

(Какое всё лёгкое, серое, поскрипывающее. Диван в светлом чехле, пара курток валяется, сыро, прохладно – то, что надо. Трахаться неуютно, а поговорить в самый раз. Интересно, здесь мыши есть?)

Интересно, здесь мыши есть? Надо было котейку прихватить, он бы порезвился.
Да, он в полном порядке. Хочешь водички? Здесь чудесно, правда? Небо смотри какое серое, туман ещё не весь ушёл, а листья в саду пару недель никто не убирал, когда солнце появится, они подсохнут, и можно будет валяться. Дым - это с соседнего участка тянет. Пошли посмотрим, тут ручей за домом.
Здорово, да? А ты совершенно точно должен вечером вернуться? Да? Ну и ладно, у меня тоже столько дел…
Здесь хорошо бы пожить, спокойно и безлюдно, как на том свете. Я уверена, что там всё примерно так же, только тумана больше.
Кстати, о смерти. Съедим по таблеточке?
Вот тут, на крыльце. Давай эту куртку под попу подложим. Ну, за тебя! На, запей.

(Мы молчим. Мы молчим. Пустое, неловкое поначалу, молчание наполняется несказанными словами, наполняется, переполняется, вытекает через край, выступает сквозь кожу, сначала ознобом, а после – потом, и снова ознобом, и внутри меня голос, прекрасный голос моей любви, низко, без слов запевает…)

Зайдём в дом. Закрой дверь.

(Сквозь сухие губы я выталкиваю пустые слова, а настоящие зреют пока в моём теле, в груди, в горле, раскрывают лепестки, поют)

Скажи мне. Скажи.

(Скажи мне, любовь моя, как тебе без меня. Скажи мне, жизнь моя, как тебе без меня. Скажи мне, моя смерть. Счастье моё. Счастье моё. Счастье моё. Счастье моё. Счастье моё. Счастье моё. Счастье)

Обними меня.

(Вот оно, тело, без которого нет мне покоя. Каждую ночь я засыпаю на твоей руке – представляю её, твою руку, и засыпаю, прижавшись щекой. Эту трещину на пальце, поверишь ли, я целовала позавчера перед сном. А вчера – нет, вчера я так и не смогла заснуть, потому что ты звал меня, я же слышала, как ты звал)

Мне одиноко без тебя.

(Давай ляжем на пол, на эти голые доски, у нас никогда не будет с тобой ничего больше, кроме пыльного дерева под нами, кроме чужой куртки, укрывающей нас, одной на двоих. Давай прижмёмся крепко, грудью к груди, животом к животу, чтобы между нами не было промежутка, станем на время одной душой)

Никого нет.

(Никого, кроме нас нет, кого ты там себе придумал, какую другую любовь, если я уже вся в тебе, в твоих костях, в твоей плоти, и если я сейчас порежу руку, из меня потечёт твоя кровь, остальное тебе показалось, душа моя, моя любовь)

Мне было плохо.

(Я хочу войти в тёмноё озеро, окунуться, опустить лицо в ледяную воду, чтобы она смыла с меня отвращение и страх, чтобы я стала юной)

Мы не умрём.

(Мы не умрём, мёртвые не умирают, мы умерли полгода назад, когда я ушла, нам теперь ничего не страшно, мы теперь две тени, слившиеся в одну. Что нам делать среди живых плотных людей, которые хотят нас разделить, выпарить твоё дыхание из меня, выгнать мою душу из тебя)

Не уходи.

(Не уходи. Не уходи. Не уходи. Никогда не уходи от меня.)

Хочешь воды?

(Выпей, любовь моя, прохладной воды из моих рук, губы мои потрескались, язык пересох, поэтому выпей, любовь моя, чтобы я могла утолить жажду)

Мы теперь никогда не расстанемся.

(Мы теперь никогда не расстанемся)

Мышка пришла.

(Мышка пришла).

Смотрит.

Поедем теперь домой, похолодало. Вставай.

Давай, я закрою.

/Она запирает дверь и спускается по ступенькам.
Если бы рядом оказался наблюдатель, он бы увидел, что на сером крыльце остались две розовые таблетки.

Он бы увидел, что она идёт по краю садовой дорожки, иногда соступая на влажную землю.
Он бы увидел, что иногда она поворачивает голову влево, поднимает глаза и что-то говорит пустому пространству рядом с собой. И улыбается

0

15

Клубника_со_льдом написал(а):

Полгода не трахались, месяц не виделись, - вряд ли вот так, на ровном месте, мы сможем раскрыться.

Клубника_со_льдом написал(а):

У меня тоже всё отлично. Да, я сейчас страшно занята, учусь, пишу, все дела.
Ну конечно есть. У меня всегда кто-то есть, ты же знаешь. На мой век дураков хватит, прошу прощенья, хороших людей. Меня же любят хорошие мальчики, это я, дура, люблю плохих.

Клубника_со_льдом написал(а):

Трахаться неуютно, а поговорить в самый раз. Интересно, здесь мыши есть?)

Ога.
Такая практичность мне по душЕ.
Концовка понравилась.

0

16

Боль... Спазм в горле, тяжело дышать, брызнули слёзы...
Наверное , я сейчас не готова вспоминать свою боль, но она уже всплыла и просится наружу. Боль... сколько же её у меня было? Казалось, что запас этой боли уже весь исчерпан, на душе такое количество рубцов и она не должна чувствовать... Но нет, она приходит снова и снова, словно когтями впивается в грудь и сжимает всю грудную клетку... Хуже уже не будет, - думала я, глотая слезы. Уж лучше умереть, чем это чувствовать... Ты и так  мертва, - насмехался голос внутри... Мертва? Мертвые не чувствуют, а мне больно... Ты просыпаешься с болью и засыпаешь с нею, идешь на работу, говоришь, общаешься, смеёшься... Да, да, смеёшься! Тебе страшно, что кто-то увидит эту боль, почувствует и станет тебя жалеть... Жалость... вот чего ты боишься! Но самое страшное - это начать жалеть самой себя. Жалость затягивает в жалкий липкий кокон, ты теряешь силы, перестаешь сопротивляться и остается лишь мысль "умереть". О, какое красивое слово "смерть"! Как ласкает слух оно ... это свобода... свобода от боли! Эта идея тебе все больше и больше нравится. Ты обдумываешь разные варианты, ты уже прощаешься с миром и вдруг, сквозь глухую стену, отделяющую тебя от жизни, прорывается испуганный детский голосок: "Мама! Мама!" и ты возвращаешься...

+2

17

Эта боль есть не что иное, как смерть "принцессы", вот и все... Все мамаши растят принцесс, а должны растить баб... - тогда никакой боли не будет....

0

18

BK
И принцессы не зефиром какают, да?
Как надо воспитывать дочку? Лбом ап стол?

0

19

BK написал(а):

Все мамаши растят принцесс, а должны растить баб... - тогда никакой боли не будет....

Да нет, ВК, эта боль лишь отсутствие любви и большая потребность в ней со стороны. Когда любовь появляется внутри тебя боль уходит.
   Как то встретила на одном форуме этот рассказ, к сожалению автора не знаю. О потере близкого человека.
                       ***
Хорошая моя, ну что ты плачешь? Кого жалеешь, солнечная женщина? Ты позвала – и я пришёл. А ты опять в слезах. И я сижу с тобой уже полгода, невидимый, бесшумный, несвободный. Привязанный твоей печалью к пустому пыльному двору, к окну, к дверным проёмам, и тополиный пух кружит через меня. Я тут, с тобой, но разве это счастье?

Я – не любовь, я часть большой любви. Возьми её откуда хочешь. Не дорисовывай меня, не делай знак, не сотвори в тоске пустую куклу, похожую чертами на меня.

Открой окно, взгляни на купола. Сегодня день проснуться от печали. Сегодня день взять в руки карандаш, нарисовать себя, и рядом – тополь, потом дома, весь город и окрест, потом дорисовать Луну и звезды, подробностей добавить несерьезных, чертить, чертить, пока не надоест. Потом достать смешные акварели, изрисовать в нелепые цвета. Потом себя в оранжевый покрасить. Ты будешь – Солнце, вечное, всегда. И возле солнца – ангелы и бесы, песочницы, гитары, звон монет, коты и кастаньеты, апельсины, смешные дети, сильные мужчины. И в центре – твой улыбчивый портрет.

Я буду каждым, я во всех ролях попробую себя в твоем рисунке, я ни на шаг не сгину от тебя, но уж и ты мне, Солнце, подыграй: побудь такой, как вышло на портрете – улыбчивой, весенней, озорной. И все твои мужчины, ваши дети – придут к тебе, наполненные мной. Ты знаешь, настоящее бессмертье – Вселенная, рожденная тобой.

Рисуй же, верь, порви, еще рисуй, твори для нас отдельную планету, смотри вокруг –
я буду в каждом дне, в котором ты СМЕЕШЬСЯ ОБО МНЕ.
Когда-нибудь, оставив это тело, ты выйдешь в мир, рисованный тобой. Пока же – радуйся всему, лови минуты.
Когда ты плачешь – не бывает эха: когда смеешься – я отвечу смехом.
Я улыбаюсь, значит, я – живой….

0

20

Ушла спать, пожелавши спокойной ночи Галине, но... вернулась. Мысли об этой теме не отпускают.
Вернулась поблагодарить всех тех людей, кто в ней отписался, кто привнес частичку своего личного сокровенного - Альбину, Галину, Лилию, Таню...
Спасибо вам, девочки, мне было важно это.

0

21

Galina

Так ты сама себе противоречишь. Потребность в любви есть потребность в жертве. То-есть ты сильно хочешь, чтобы тебе кто-то что-то дал, причем  дал на халяву. А это и есть привилегия принцессы....

Шампанская

Дочерей надо растить не мордой об стол, а в реальном мире, а вот когда в хрущебе растят принцессу, тогда, как правило, и получается мордой об стол....

0

22

BK написал(а):

Galina
Так ты сама себе противоречишь. Потребность в любви есть потребность в жертве. То-есть ты сильно хочешь, чтобы тебе кто-то что-то дал, причем  дал на халяву. А это и есть привилегия принцессы....

ВК, для меня позиция принцессы - это ожидание избранного принца, который  все принесет ей на блюдечке с золотой каемочкой, - совпадает с твоей .  :)
А любить - это не только приносить себя в жертву(сколько баб приносит себя в жертву!), но и уметь дарить счастье другому и давать ему то, что другой не даст. А дать ты можешь только то, что имеешь. Поэтому можно принести себя в жертву и стать половым ковриком, которым пользуются, но не придают ему большого значения. Нужно ли это другому?
     Если не смог сам со своим миром стать счастливым и понять себя, как ты поймешь другого? Эго всегда ненасытное и требует больших и больших жертв.

Отредактировано Galina (Чт, 25 Окт 2007 09:03:38)

0

23

Galina написал(а):

Ты просыпаешься с болью и засыпаешь

как это знакомо

BK написал(а):

а вот когда в хрущебе растят принцессу, тогда, как правило, и получается мордой об стол....

в трущобах - принцессу? это когда действительно живут в полном отрыве от реальности
В трущобах не живут, а выживают. И быть там принцессой можно только во сне.

+1

24

***
- Я так устала, дорогой.
- Иди поближе.
- Ну, что ты делаешь? Постой…
- Доверься, тише.
- Я неживая изнутри,
Бревна я хуже…
- Молчи, молчи, не говори,
А только слушай.
Вот здесь живое я нашёл,
Здесь оживает…
Молчи, всё будет хорошо,
Мы оба знаем…
Я всю тебя живой водой
Сейчас омою,
Родишься заново со мной,
А я с тобою.

Оставим в этот сладкий час
Моих героев,
Не будет дальше связных фраз,
Найдут иное.
За дело здесь взялась любовь,
Жизнь возрождая,
Прикосновенья лучше слов
В ней убеждают.
Их увлечёт любви поток
В своё движенье,
Подарит счастье, а потом
Изнеможенье

- Мне хорошо было с тобой...
Я улыбаюсь.
Я так устала, дорогой…
- Не сомневаюсь!

0

25

Стихотворение, сочиненное еще одним моим другом... Так сказать, мужской взгляд.
Показываю с его разрешения.

***
одна и та же песня по кругу, разбудит во мне уснувшую боль
одни и те же слова, как кошки когтями по сердцу скребут
одни и те же воспоминанья уснуть до утра мне опять не дадут
одни и те же молитвы до Бога на небо никак не дойдут

наверное просто я тихо кричу, наверное просто не слышно меня
быть может он занят другим делами, а может ему просто не до меня
наверно за мной непрощаемый грех, который как груз меня тянет ко дну
а может он просто не может помочь, не может понять почему я тону

и в этот момент, словно стая пираний, погонятся мысли за бедной душой
порвут мою волю, сожгут мое сердце, оставив опять пустоту за собой
и в этот момент я как марионетка на тоненьких нитках в неловких руках
болтаюсь без цели, теряя все силы,теряя остатки блеска в глазах.

о как же хочу я обычного счатья, обычной мечты, и обычной любви
простого, спокойного, тихого кайфа, от мысли что хочешь в объятья мои
быть может тогда измениться мир, изменимся мы, став немного другими
а может и нет, и все будет как прежде, оставшись просто мечтами моими

0

26

Боль от того, что мы не получаем  чего хотим...
Боль от того, что рушится весь придуманный нами мир...
Боль от незнания, боль от правды, от лжи...
Боль - это страдания нашей души...

0

27

хочется это прочитать в стиле рэпа :)

0

28

ой, не это, ато, что выше...знакомого олиного стихи

0

29

И тут панки.... Ну что за удовольствие крутиться на грязном асфальте на голове???

0

30

Альбина написал(а):

хочется это прочитать в стиле рэпа

Альбина, плохо представляю это. :)

BK написал(а):

Ну что за удовольствие крутиться на грязном асфальте на голове???

ВК, каждый  сходит с ума по-своему. :)

0